Фотография
1941 г.
Иосиф Абгарович Орбели, директор Эрмитажа во время Великой Отечественной войны: «22 июня 1941 года все работники Эрмитажа были вызваны в музей. Научные сотрудники Эрмитажа, работники его охраны, технические служащие – все принимали участие в упаковке, затрачивая на еду и отдых не более часа в сутки. А со второго дня к нам пришли на помощь сотни людей, которые любили Эрмитаж...»
Из воспоминаний Бориса Борисовича Пиотровского: «Когда я вернулся в Эрмитаж, шла упаковка второго эшелона, который ушел в Свердловск 20 июля, всего было увезено 1118 тыс. предметов. Третий предполагавшийся эшелон отправлять на восток было опасно, и ящики, предназначенные для него, остались в Эрмитаже на все военное время. Упаковка шла интенсивно, везде появлялся И.А. Орбели, с ним обычно архитектор А.В. Сивков. Работали все, и пожилые и молодые. В интенсивные дни упаковок я оставался ночевать в Эрмитаже, обычно на столе своего кабинета, а в более свободные дни уходил на ночь домой».
Из воспоминаний Глафиры Николаевны Балашовой: «В упаковке участвовали и реставраторы, давая указания относительно упаковки сложных вещей. Поскольку часть научных сотрудников была мобилизована на оборонные работы, большая помощь была оказана в подготовительных работах к отправке «добровольцами» – студентами, художниками, пришедшими по зову сердца в Эрмитаж. Первое июля 1941 года... На товарную станцию Московского вокзала подан литерный поезд, состоящий из 22 больших четырехосных вагонов, одного бронированного и одного классного для сопровождающих и для отдыха бойцов военной охраны. К вечеру к Эрмитажу стали подъезжать машины для погрузки ящиков. В сопровождении научных сотрудников и вооруженных бойцов от каждого подъезда двинулись машины, направляясь к Московскому вокзалу. Через Дворцовую площадь, по Невскому проспекту…»
Местом размещения эрмитажной коллекции стал город Свердловск – там расположился филиал Эрмитажа, директором которого все годы войны был заведующий Отделом западноевропейского искусства Владимир Францевич Левинсон-Лессинг. С первым железнодорожным эшелоном, состоявшим из двадцати двух багажных вагонов, в Свердловск были отправлены около полумиллиона экспонатов Эрмитажа – практически вся музейная экспозиция. Второй эшелон отбыл 20 июля – с ним было отправлено около 700 тысяч предметов из запасных фондов. Третий эшелон, уже готовый отправиться в путь, остался в Ленинграде: 30 августа железнодорожные пути были перерезаны вражескими войсками.
В Свердловске для размещения эрмитажных сокровищ выделили здание Картинной галереи, а также помещения Римско-католического храма Зачатия святой Анны и Антирелигиозного музея (дом Н.Н. Ипатьева, где в 1918 году был расстрелян Николай II и его семья).
Требованиям хранения произведений искусства отвечала только Картинная галерея – именно там были размещены ящики первого эшелона с наиболее ценными и уязвимыми от перепадов температуры и влажности памятниками. В 1943 г. Филиал Эрмитажа получил для размещения экспонатов здание клуба им. Максима Горького на Первомайской улице, 24. Туда перевезли ящики из Костела, Антирелигиозного музея и частично из Картинной галереи на улице Вайнера.
Сотрудники Эрмитажа, прибывшие в Свердловск со вторым эшелоном, несли дежурства в помещениях, где хранились экспонаты. В непростых условиях эвакуации они продолжали заниматься научной работой, писать диссертации и монографии.
Эрмитажники оказывали посильную помощь уральским музеям,
устраивали выставки – так, в 1943 году в Доме колхозника открылась временная выставка «Военная доблесть русского
народа» – и читали лекции в учебных заведениях, в госпиталях, колхозах, воинских частях, санитарных поездах и на
заводах.
Распакованные экспонаты Галереи 1812 года на выставке «Военная доблесть русского народа» в Свердловске. 1943 год
Интернат Государственного Эрмитажа
Июньские дни, последовавшие за объявлением войны, стали драматичным моментом в жизни тысяч ленинградских семей. Предстояла разлука не только с мужьями и отцами: 29 июня 1941 г. Ленгорисполкомом было принято решение о вывозе детей. Был создан новый тип детских учреждений – интернаты, сохранившие номера школ, детских садов, детских домов или названия крупных городских организаций.
Руководство интернатом Государственного Эрмитажа было поручено заведующей Школьным лекторием Любови Владимировне Антоновой, на плечи которой легла ответственность за жизни и здоровье 146 детей.
“Мама Люба”, как впоследствии долгие годы называли ее эрмитажники, вспоминала: «…Иосиф Абгарович Орбели вызвал меня к себе в кабинет. Одетый в синюю рабочую спецовку с приставшими к ней клочками ваты, протянув мне руку, он взволнованно сказал: “От здоровья детей в тылу будет зависеть настроение отцов и матерей на фронте. Вот вам 5 тысяч рублей на “черный день”. Отчитаетесь своей совестью”. (Лишь после войны я узнала, что это были его личные деньги)».
Эшелон с детьми отправлялся с Московского вокзала. Оставив на перроне десятки матерей с глазами, полными слез, поезд прибыл на станцию “Красный Профинтерн” в 40 километрах к востоку от Ярославля.
Несмотря на теплый прием и благополучное устройство на новом месте, городским детям было тяжело приспособиться к сельской жизни, дежурствам на кухне и мытью некрашеных полов – оказалось, что многие не умеют даже мыть посуду. Кроме бытовых трудностей, старших, в отличие от быстро привыкших к новому окружению малышей, угнетала тоска по дому и родителям. Но ни дети, ни воспитатели не могли даже предполагать, какие испытания ждут их впереди: предстояло еще одно перемещение вглубь страны – в Молотовскую (ныне Пермскую) область.
Перед отправкой на Урал дети оказалась в Городце, известном своей живописной, почти сказочной архитектурой. Ленинградским детям были отведены школьные здания. К сожалению, в городе разразилась эпидемия кори, которая унесла жизни четырех малышей, среди которых была и дочь Л.В. Антоновой.
Тогда же интернату пришлось разделиться: прибывшая в Городец военная часть дала согласие отвезти здоровых детей до железнодорожной станции в 50-ти километрах от Городца, где стоял эшелон для отправки в Молотов. Любовь Владимировна осталась выхаживать больных.
Евдокия Михайловна Ефимова:
«Вот мы добрались до места назначения, где будем зимовать. Дорога была длинная и
трудная <…> Мы все делаем, чтобы спасти ребят, которые лежат в больнице города Молотова. <…> Привет
всему нашему коллективу. Где Иосиф Абгарович, не болен ли он…»
К середине декабря, проделав тяжелый путь в вагонах-теплушках, интернат, возглавляемый завхозом Евдокией Михайловной Ефимовой, прибыл на Урал, встретивший их 45-градусным морозом (такие же морозы стояли в Ленинграде в первую блокадную зиму). Cельские жители, сами терпящие лишения и голод, приняли решение помочь ленинградским детям.
Весной интернат завел подсобное хозяйство и стал активно участвовать в сельскохозяйственной жизни: некогда изнеженные городские ребята научились полоть, вскапывать огороды в обмен на картофель, убирать рожь и даже освоили лесосплав. На фронте и в Ленинграде их родители ожидали писем: они начали поступать в осажденный город по Дороге жизни.
C лета 1942 г. воспитанники интерната стали навещать раненых солдат в госпиталях: читали им книги, приносили лесные ягоды и овощи со своего огорода. Спустя четыре таких непростых, но столь многому научивших ребят, года, интернат Государственного Эрмитажа вернулся в родной Ленинград.
Материалы и данные по теме «Интернат Государственного Эрмитажа» собраны и предоставлены научным сотрудником Научного архива рукописей и документального фонда Ю.Ю. Кузнецовой.